|
В николаевскую эпоху не без сило
В николаевскую эпоху не без силового воздействия Единоверие
проникло в сложившиеся духовные центры старообрядчества -- на Преображенское и
Рогожское кладбища в Москве. В единоверческие были обращены знаменитые иргизские
старообрядческие монастыри, а также монастыри в Черниговской, Нижегородской и
Могилевской епархиях.
Меры, употреблявшиеся в целях сближения старообрядцев с Церковью, не могли не
способствовать успеху Единоверия. Всего за эти годы к Единоверию присоединилось
до 200.000 старообрядцев. Но достигая количественно значительных размеров (в
1851 году имея уже 179 церквей), Единоверие в это время качественно стояло не
очень высоко. Ввиду стеснительных мер, многие из старообрядцев присоединялись
неискренно, по расчету, с верой ничего общего не имеющему, и, по обращении,
оставались в существе дела теми же, кем были раньше. Насильственное обращение
старообрядцев в Единоверие нередко пополняло единоверческие общества членами, на
деле даже прямо враждебными Единоверию.
Единоверие в царствование Александра II. С воцарением Государя Александра II
единоверцы обращаются с ходатайством, которое касается не просто изменения
отдельных пунктов правил 1800 года, но предлагало коренным образом пересмотреть
отношение светского Правительства к старообрядчеству и Единоверию.
В 1864 году единоверцами был составлен проект, по которому
предлагалось переустройство Единоверия во Всестарообрядческую церковь с полной,
вполне самостоятельной, независимой от Святейшего Синода, старообрядческой
иерархией. Во главе единоверцев встали московский купец И. И. Шестов, казанский
единоверец Петров, екатеринбургский – Г. Казанцев и санкт-петербургский
единоверческий священник Иоанн Верховский, которому принадлежало литературное
изложение проекта. Проект был изложен во Всеподданнейшей записке от имени
единоверцев г. Москвы и других городов, представленной в 1864 году на
предварительный просмотр министру внутренних дел графу Валуеву, а также в
прошениях московских и екатеринбургских единоверцев на Высочайшее имя. Хлопоты
единоверцев остались безуспешны. Хотя впоследствии екатеринбургский купец Г.
Казанцев вместе с единомышленниками подавал еще прошение на Высочайшее имя и в
этом прошении ходатайствовал о даровании епископов лишь одним единоверцам, без
упоминания старообрядцев, в этой просьбе единоверцам было также отказано со
строгим воспрещением на будущее время подавать подобные прошения.
В царствование Александра II не менее важным, чем вопрос о
единоверческом епископе, было и ходатайство об отмене клятв Собора 1667 года.
Его исключительную важность понимали еще стародубские согласники во главе с
иноком Никодимом. Они первым пунктом своего прошения о воссоединении ставили
вопрос именно о разрешении клятв Собора 1667 года, причем о разрешении через
сношение «со святейшими четверопрестольными патриархами». К сожалению, несмотря
на свою видимую важность, этот вопрос не был тогда разъяснен со всей
основательностью. При учреждении Единоверия был допущен канонический пробел.
Пробел этот, выражаясь словами митрополита Московского Филарета (Дроздова),
состоял в том, «что предшественники архипастыри, приемля в общение церковное
приходящих от раскола единоверцев и разрешая их от проклятия, положенного на
раскольников Собором 1667 года, предположили только согласие восточных
патриархов, а не испросили сего согласия посредством сношения». Стремление
Московского святителя разрешить единоверческие недоумения по вопросу о клятвах
Собора 1667 года сношением с восточными патриархами 27 февраля 1859 года было
одобрено самим Государем Александром II, но энергично начатое, в дальнейшем это
действие не привело к каким-либо результатам.
Единоверцы царствование Александра II не довольствовались
лишь подачей ходатайств и проектов. Они публично заявляют о своих нуждах в
органах печати. Из-за нужд Единоверия возникает целое движение, печатается много
литературы; интерес к нему проявляет не только духовное, но и светское общество.
В Санкт-Петербургском Обществе любителей духовного просвещения в 1872—73 годах
было предложено несколько чтений о нуждах Единоверия. Лектор их, Государственный
контролер Тертий Иванович Филиппов проводил в них те мысли, что клятвы Собора
1667 года положены вообще на всех держащих старые обряды, следовательно, и на
единоверцев, что один Священный Синод без сношения с восточными патриархами не
мог их разрешить, что и теперь на единоверцев из-за клятв и порицательных
выражений смотрят не как на истинных чад Церкви, что они ограничены многими
препятствиями в своей церковной жизни, что Единоверие считается лишь переходною
ступенью к Православию и т. п. Единоверцы не могли не сочувствовать чтениям Т.
И. Филиппова. Они старались познакомить через рассылку экземпляров «Чтений» как
можно больше народа. Содержание «Чтений» скоро стало известно не только в
столицах, но и в глухих уголках России. «Правительственный Вестник» и другие
газеты охотно перепечатывали лекции Филиппова. Благодаря высокому положению
лектора и присутствию в среде членов Общества любителей духовного просвещения,
где читал Т. И. Филиппов, Великого князя Константина Николаевича и других
высокопоставленных лиц, «нужды Единоверия» стали известны и в правительственных
кругах. Несмотря на видимое сочувствие высшего светского общества, «нужды
Единоверия» не были удовлетворены и в этот раз. Еще при первом их изложении в
чтениях Т. И. Филиппова, они встретили оппонентов в лице профессоров
Санкт-Петербургской духовной академии И. Ф. Нильского, И. В. Чельцова,
протоиерея Васильева и других, видевших в Единоверии лишь временное и потому
терпимое явление.
|
