Был еще один мотив. Может быть, не все согласятся, но лично мне – и не только мне – кажется, что титул «Буэнос-Айресский» чисто фонетически плохо вписывается в ткань церковнославянского богослужения.

  А вообще, с Венесуэлой меня связывает как минимум два знаменательных совпадения. Во-первых, владыка Серафим (Свежевский) был хиротонисан во епископа Каракасского в тот самый день, когда я родился на свет Божий – 16 марта 1957 года. Я не склонен искать в этом какое-то мистическое значение, но все таки это совпадение - красивое. А во-вторых, из шести церквей, существующих сегодня в Венесуэле, пять построил мой земляк – протопресвитер Иоанн Бауманис (он скончался на Рождество 1984/85 года).

  - Каков национальный состав Вашей паствы? Ведется ли миссия среди тех, чьи предки исторически не принадлежали к православию?

  - В большинстве своем это потомки русских эмигрантов. Исключение составляет Чили, где много верующих, обратившихся в православие из других конфессий. В этом – огромная личная заслуга о. Алексия Аэдо, чилийца, принявшего православие.

  В некоторых местах среди наших прихожан есть сербы и православные арабы.

  Что касается языка богослужения, то везде кроме Чили, где служба совершается по-испански, это – церковнославянский. Лично я считаю, что переход на испанский не только возможен, но и нужен. Ведь многие из потомков русских эмигрантов уже забыли язык своих предков. Но, к сожалению, сам я еще недостаточно овладел этим языком, чтобы принять активное участие в этом деле.

  А в целом, что касается миссии, то с сожалением должен признать, что кроме Чили она практически нигде не ведется. И это проблема – общая для русской эмиграции. Русские общины слишком замкнуты в себе, они не понимают и не принимают чужих.

  - Какие у Вас отношения с другими православными архиереями Южной Америки?

  - Из представителей других Поместных Церквей особенно добрые отношения у меня сложились с двумя митрополитами Антиохийского Патриархата – Аргентинским Силуаном (Муси) и Бразильским Дамаскиным (Мансуром).

  Конечно, очень теплые отношения и с архиереем Московского Патриархата – митрополитом Аргентинским и Южноамериканским Платоном (Удовенко). Но, к сожалению, сослужить получается редко. Ведь у владыки Платона в Буэнос-Айресе три прихода, в которых кроме него лишь еще один священнослужитель. И когда все-таки мы служим вместе – или в моем, или в его соборе, – это может показаться со стороны необычным: службу совершают два архиерея – и больше никого: ни священников, ни диаконов…

  - Как у вас складываются отношения с христианами других конфессий, в частности с католиками?

  - Эти отношения можно назвать добрососедскими. Я познакомился с католическим архиепископом Буэнос-Айреса кардиналом Хорхе Марио Бергольо. Это очень смиренный, добрый человек. (Кстати, во время последнего конклава он был одним из реальных кандидатов на папский престол). Когда у нас начались тяжбы с раскольниками, кардинал Бергольо по собственной инициативе написал в правительственные органы письмо в нашу поддержку.

  - А в чем была проблема? И как в целом складываются отношения со светскими властями?
 

<< предыдущая страница

  вернуться к разделу